02
№ 11 (675) 22–28 марта 2017 года
ГЕОПОЛИТИКА
– Возможна ли в настоящий момент
встреча глав государств, в какой-то сте-
пени наследующая принципы Ялтинской
конференции 1945 года, когда были до-
стигнуты договоренности о грядущем
мироустройстве?
– Теоретически, конечно, возможна.
Политика тем хороша и интересна, что в
ней есть закономерности, правила, но нет
абсолютной предопределенности. Это в
значительной степени искусство. Сфера
политики в высочайшей мере подвержена
человеческой воле, и если лидеры круп-
нейших государств решат, что нужно
встречаться и договариваться, так и будет.
Другое дело – велика ли вероятность и есть
ли необходимость. Возможная встреча ли-
деров трех ведущих держав, а сейчас это
США, Китай и Россия, достаточно широ-
ко обсуждается экспертами. Об этом гово-
рили и Бжезинский, и Киссинджер, ставлю
эту идею на повестку дня и я. Но при этом,
что важно, никто не проводит аналогий с
Ялтой. Договоренности 1945 года несут до
сих пор некую негативную составляющую,
главным образом из-за принципа раздела
мира на сферы влияния могущественных
держав. Скажем, в зону влияния СССР по-
пали и те страны, которые изначально
стремились из нее вырваться. Но мир ме-
няется, и кажущаяся ныне устаревшей идея
раздела мира на сферы влияния может вер-
нуться. Да, она из прошлого, но в некоем
качестве может оказаться и идеей из буду-
щего. Мир сейчас находится в состоянии
нарастающего хаоса, растет угроза войны,
и существующие институты уже не справ-
ляются с имеющимися вызовами. Налицо
необходимость в каком-то новом принци-
пе управления мировыми политическими
процессами. Но в 1945-м лидеров СССР,
США и Великобритании заставила объе-
диниться большая война. Несмотря на вза-
имное недоверие, различие политических
систем и множество других противоречий,
им была очевидна необходимость приня-
тия совместных решений.
Сейчас большой войны нет во многом
потому, что существует ядерное оружие,
которое отчасти цивилизует мир и сдер-
живает правящие круги ведущих госу-
дарств от шагов, способных привести к
уничтожению человечества. Однако си-
туация становится все менее стабильной и
все более предвоенной независимо от
того, чего на самом деле хотят нынешние
лидеры. Так что необходимость есть, а
объективных обстоятельств, какого-то
толчка, удара, сделавшего бы эту встречу
неизбежной, нет. Хватит ли у лидеров ве-
ликих держав ума, воли, способности
предвидения, чтобы остановить, пока не
поздно, нарастающий хаос, – вопрос.
– Раздел мира на сферы влияния – в
чем плюсы и минусы?
– Мир всегда был разделен на сферы
влияния, будь то в открытом или опосредо-
ванном виде. Существовали империи, воз-
никали неформальные зоны национальных
интересов. Как свидетельствует история,
«ялтинский раздел», прописанный Черчил-
лем и Сталиным и потом лишь принятый
Рузвельтом, был не очень продуманным и
во многом основывался на эмоциях. Разго-
релась борьба за Польшу, и когда западным
лидерам стало понятно, что Сталин ее не
отдаст, они получили от него согласие на
другие свои претензии – ту же Грецию к
примеру. Наиболее явственнымразделмира
был в годы холодной войны. С прекраще-
нием влияния СССР все стало не так одно-
значно. С одной стороны, геополи-
тическое «зонирование» обеспечива-
ет большую стабильность мира, но
при этом она во многом ограничи-
вает суверенитет очень многих госу-
дарств. И не все правительства счи-
тают, что стабильность того стоит.
– В настоящий момент мы
видим обратную картину: многие
соседствующие с Россией государ-
ства всеми силами пытаются за-
биться под крыло кому-нибудь и
плевать им на суверенитет. Хотя
есть вариант нейтралитета, той
же Швейцарии.
– На месте прибалтов я бежал
бы от НАТО как черт от ладана.
Поскольку членство в альянсе – это
в первую очередь высокая уязвимость, если
вы находитесь на передовом рубеже. Но
чтобы понять это, нужно обладать опытом
государственности, сопоставимым с тем,
что имеет Швейцария. Ведь швейцарцы
очень долго и тяжело воевали, прежде чем
набрались мудрости и добились того ста-
туса, который имеют ныне. Не без помощи
русского царя, замечу. У наших же соседей
и политического, и вообще государствен-
ного опыта мало, во всяком случае в таком
объеме, чтобы понять – наилучшим для
них выбором стал бы постоянный нейтра-
литет. Но каждый народ имеет свою судь-
бу и в том числе право на ошибки. Главное,
чтобы они не мешали жить другим.
– Можно считать, что сферы влияния
– некий надгосударственный вариант по-
литического устройства?
–В большей степени инструмент контро-
ля. Когда разделение мира времен холод-
ной войны прекратило существование,
наши политические соперники вполне ис-
кренне полагали, что никакой сферы вли-
яния у нынешней России не должно быть.
Да и вообще сферы влияния в прошлом.
Но и ЕС, и НАТО – в чистом виде сферы
влияния и контроля. Спросите тех же
румын и болгар, насколько они довольны
тем уровнем контроля, который ныне
осуществляется над ними. Венгры уже в
открытую бунтуют. Так же и расширение
НАТО имело в первую очередь цель
военно-политического контроля. Сейчас
почему-то никто об этом не вспоминает,
но Североатлантический альянс создавал-
ся не как оборонительный союз, какие бы
цели тогда публично ни декларировались,
а как инструмент сохранения политиче-
ской стабильности в странах, в него вхо-
дящих. Если проще – как страховка от
внутренней коммунистической угрозы. И
если раньше некоторые государства стре-
мились в НАТО, пусть даже им никто не
угрожал, то теперь весьма характерен
пример Черногории. Для нее нет никаких
военных угроз, но ее тем не менее силком
тянут в альянс исключительно для того,
чтобы увеличить над ней политический
контроль. В 90-е годы, когда рас-
пался Варшавский договор, велись
дискуссии о дальнейшей политике
Североатлантическогосоюза.Пред-
лагалось или расширение числа
стран, или выход за пределы евро-
пейского пространства с взятием на
себя функций мирового полицей-
ского. Решили, что расширение все-
таки выгоднее, важнее и легче,
потом попробовали действовать
по второму направлению, но и в
Ираке, и в Ливии, и в Афганистане
с треском провалились. Хотя мы,
участвуя в то время в их дискуссиях, пред-
лагали сохранить НАТО как инструмент
против угроз, которые уже двадцать лет
назад обозначились и с тех пор только на-
бирали силу. В первую очередь это гло-
бальный терроризм.
– Если допустить, что встреча, о ко-
торой мы говорим, все-таки состоится, с
каким пакетом требований или пожела-
ний сядет за стол переговоров каждая из
сторон?
– Сейчас эти три страны толком не
определились, чего конкретно они хотят,
а все остальные в ожидании, когда те
определятся да и определятся ли. Важно
понять, что Россию, Китай и США может
объединять. В первую очередь это гло-
бальные вызовы, часть из которых общие.
Второй объединяющий фактор – это три
реально суверенные на данный момент
страны. Есть еще ряд государств с близ-
ким статусом – та же Индия, но она еще
не определилась в своей глобальной роли,
не стала пока большим игроком. Соответ-
ственно есть только три страны, которые
сами решают, что им делать и куда идти.
Что они могут принести с собой за стол
переговоров? Защиту мировой стабиль-
ности и отстаивание своих чисто нацио-
нальных интересов. Для Китая это глав-
ным образом недопущение открытого
конфликта с США, который сейчас ка-
жется весьма вероятным, и обеспечение
условий для своего дальнейшего эконо-
мического роста. Соединенным Штатам
также нужно избежать чрезмерной кон-
фронтации с Китаем и Россией, а еще –
создать условия для решения ряда гло-
бальных проблем. Для России же, помимо
исключения вооруженных столкновений
с США, очень важно утвердить себя в
роли великой державы. Вроде бы мы та-
ковой являемся, но притом что никаких
сомнений в нашей политической и воен-
ной мощи, в интеллектуальном потенциа-
ле нет, у нас есть одна большая слабость
– уровень развития экономики. Игра на
равных в этом «большом треугольнике»
может как-то нивелировать нашу эконо-
мическую слабость и тем самым увели-
чить возможности страны по решению
огромного круга проблем.
Это не означает, что мы придем к этим
предполагаемым переговорам наиболее
слабой стороной. Китай со всей своей эко-
номической мощью пока на геополитиче-
ском уровне относительно слабее России.
США в этом плане – более уравновешен-
ная держава, но их уязвимая точка – гран-
диозный внутриполитический раскол. По-
зволю себе маленькое отступление. Хотя и
считается, что демократия является самым
эффективным способом государственного
управления, нынешние события в Америке
показывают: это далеко не так. Китай и
Россия, имея и в нынешней ситуации, и в
традициях государственного строительства
куда более значимую авторитарную состав-
ляющую, способны рациональнее исполь-
зовать находящиеся в их распоряжении
ресурсы.
Но очевидно, что если три великие
страны, а может, и больше вместе с Ин-
дией, Японией соберутся за общим сто-
лом, это было бы оптимальным вариан-
том противодействия нарастающему
хаосу. Создание такого «концерта дер-
жав» разумно еще и потому, что он будет
подкреплен одним мощным обстоятель-
ством – наличием ядерного оружия. Это
серьезный фактор мировой стабильности:
понятно, что мы не можем воевать друг с
другом, поскольку в такой войне побеж-
денными окажутся все участвующие сто-
роны. Великие державы, договариваясь
между собой в середине XX века, такого
эффективного механизма сдерживания не
имели.
– Противоречия между сверхдержа-
вами носят и политический характер, и
экономический – Трамп грозит вернуть в
США все американское производство из
Китая. Станет плохо Китаю, но не факт,
что это понравится самим американцам:
«патриотические» товары наверняка ока-
жутся дороже. Достойны ли такие во-
просы формата «большой тройки»?
– Мы находимся под влиянием жиз-
ненной философии, в которой высшей
ценностью считается экономическая эф-
фективность. Но не факт, что именно это
главное. Возможно, что после элементар-
ного насыщения главным для человека
становится морально комфортная среда
его жизни. Если есть достойная работа,
безопасность, уверенность в завтрашнем
дне и гордость за свою страну, ощущение
причастности к ее судьбе, то для вас все
это скорее всего окажется куда более зна-
чимым, нежели возможность неограни-
ченно приобретать большей частью не-
нужные вам и абсолютно бессмысленные
товары. Пишут, что самые счастливые
люди живут в высокогорном Бутане, где
бедность зашкаливает. Это опровергает
тезис о том, будто материальное благопо-
лучие – непременный атрибут счастливой
жизни и главная цель человеческого про-
гресса. Тем более уже сейчас человечество
добилось того, что для подавляющей
части населения планеты голод перестал
быть ежедневной угрозой. Что же касает-
ся конкретного случая Китая, то ему и без
Трампа придется приспосабливаться к
новому миру. Научно-техническая рево-
люция ведет к относительному уменьше-
нию ценности труда, в том числе дешево-
го, и усиливает тенденцию локали-
зации производства. К тому же и
труд в Китае дорожает. Но думаю,
китайцы это понимают, отсюда их
поворот к внутреннему рынку и на
Запад через Шелковый путь.
– Но при этом огромное коли-
чество народа ставит во главу угла
именно материальные блага. И
есть сила, на этих людей ориенти-
рованная или, что вероятнее, их и
воспитавшая. Многие эксперты
называют главным виновником
всех нынешних бед транснацио-
нальный капитал. Насколько дей-
ственными окажутся переговоры
руководителей стран, если миром
правят не они, а финансисты-
глобалисты?
– Еще лет 30–40 назад считалось, что
развитие глобализации приведет к созда-
нию единого мирового правительства.
Кому-то это казалось прогрессивным,
кому-то устрашающим, но уже сейчас
ясно – человечество этим путем не идет.
Капитал ограничил себя извлечением
прибыли, и его влияние на мировую по-
литику становится все меньше. «Эппл» –
мощнейшая корпорация, делающая мил-
лионы полезных или бесполезных вещей,
но политически она никак не управляет
миром. Мир пошел обратным путем – к
ренационализации, к новому увеличению
роли суверенных государств. Причин
того множество, главная из них – пони-
мание, что большинство возникающих
ныне проблем не может решаться на гло-
бальном уровне. Одна из причин напря-
жений, которые ныне происходят в мире,
в противоречии между национально ори-
ентированным населением и космополи-
тической элитой, связанной с междуна-
родными корпорациями. А это не только
олигархат, но и огромное количество
клерков, хорошо и приятно живущих в
мире потребления. Эта элита оторвалась
от своего национального большинства,
которое, видя, что глобализация вовсе не
настроена решать его проблемы, начало
бунтовать. Оно привело к власти Трампа
и будет выдвигать в других странах новых
политиков, ратующих за первичность на-
циональных интересов. Мы сейчас нахо-
димся в ситуации, которую даже лет двад-
цать назад предсказать было трудно: все
считали, что влияние международных ор-
ганизаций будет только расти. Но они,
что называется, посыпались, с каждым
годом утрачивая свою значимость. Это
видно и по ООН, и по ВТО, и по Евро-
союзу, и по НАТО. Мир возвращается к
национальным государствам, действую-
щим по старой логике: это суверенитет,
обеспечение своей безопасности, соб-
ственных политических интересов. Вклю-
чая, возвращаясь к началу нашей беседы,
и сферы влияния. Правда, естественно, в
силу открытости стран, особенно
информационной, национальные
государства относительно слабее.
Еще один парадокс – мир возвра-
щается к слабеющему государству.
– Следуя этой логике, создавае-
мые Россией ЕАЭС, ШОС,
БРИКС и другие союзы – шаг в
прошлое. Мы что, уже опоздали и
надо придумывать что-то новое?
– Почему? Мы создаем сейчас
некую региональную группировку,
а по сути – зону совместного влия-
ния вместе с Китаем, Индией, ко-
торая позволит нам развиваться и в даль-
нейшем может стать прообразом чего-то
нового. Мир не развивается линейно, ны-
нешние ренационализация и ресуверени-
зация могут смениться новым витком
глобализации. Одним из вариантов, кото-
рый кажется мне реальным, я вижу воз-
никновение в мире нескольких крупных
геополитических сообществ. Одно из них
– партнерство Большой Евразии, осно-
ванное на сотрудничестве России и Китая,
еще нескольких стран, в первую очередь
Индии, сейчас начинает активно продви-
гаться. Другой подобный центр может
сформироваться вокруг США. А что ка-
сается Европы, пока она постепенно ли-
шается субъектности и вскоре может пе-
рестать быть центром силы.
– Переговоры «большой тройки», с ко-
торых мы начали беседу, должны учиты-
вать интересы не только США, Китая и
России, но и, видимо, остальных стран?
– Необязательно. В той же Ялте лиде-
ры решали проблемы в первую очередь
своих государств. И против результатов
тех переговоров выступали очень многие.
Так же, как против идеи переговоров
«тройки» сейчас настроено множество го-
сударств, в первую очередь европейских.
Но не думаю, что если такая «тройка» со-
берется, она начнет сразу же делить мир
на сферы влияния. Я бы им предложил
начать с решения глобальных проблем –
климатические изменения, кибербезопас-
ность, стратегическая стабильность в
целом. Наверняка на ближайшие десяти-
летия сохранится нестабильность Ближ-
него Востока, и ею также предстоит
управлять коллегиально. Тамошние про-
тиворечия объективны и являются ре-
зультатом трех основных фактов. Пер-
вый – неспособность нынешней ислам-
ской цивилизации Ближнего Востока
обеспечить экономический рост и про-
цветание. Второй – демографический
взрыв. И третий – ухудшение климата,
ведущее к уменьшению производства
продовольствия. Формально это пробле-
ма региона, но мы понимаем, что она за-
трагивает всех. Ситуация была понятна и
два десятка лет назад, но никто не хотел
ею заниматься. Нечто подобное вызрева-
ет в Экваториальной Африке. Пройдет
несколько лет, страны там начнут взры-
ваться одна за другой, и мир захлестнут
волны новой, уже центральноафрикан-
ской миграции. Это, несомненно, тема
для взаимодействия великих держав, ко-
торые смогли бы вести за собой другие
страны в решении нынешних и будущих
проблем, стоящих перед человечеством.
Так что встреча может состояться,
если сторонам удастся преодолеть нако-
пившееся взаимное недоверие. Большим
препятствием является американская пра-
вящая элита, наделавшая в прошлое деся-
тилетие массу ошибок и ныне стремящая-
ся взять реванш. Подобные переговоры
совершенно не входят в планы тех, кто
сейчас всеми силами пытается нейтрали-
зовать Трампа. В любом случае придется
подождать, пока не закончится противо-
стояние в Вашингтоне. Тогда, может быть,
появятся возможности и для продуктив-
ного диалога Россия – США, и для разго-
вора в формате «тройки».
Беседовал Алексей ПЕСКОВ
Мы предлагали сохранить
НАТО как инструмент
против угроз,
которые двадцать лет назад
уже обозначились и с тех пор
только набирают силу
Европа постепенно
лишается субъектности
и вскоре может перестать
быть центром силы
ТРЕХМЕСТНЫЙ
СОБОР
ЧТО МОГУТ ДАТЬ ПЕРЕГОВОРЫ РОССИИ, КИТАЯ И США
Международные институты, созданные
после Второй мировой, утратили былое
значение. Чем их заменить да и поможет ли
это остановить погружение в хаос?
О том, как сегодня выглядит глобальная
повестка, в беседе с «Военно-промышленным
курьером» размышляет Сергей КАРАГАНОВ,
ученый-международник,
декан факультета мировой экономики
и мировой политики ВШЭ.
Алексей ПЕСКОВ
А ЧТО, ЕСЛИ…
СОСЕДИ
Евгений
САТАНОВСКИЙ,
президент
Института
Ближнего Востока
При этом у каждой страны свой проект, в котором она
занимает лидирующие позиции, используя военную, эко-
номическую или финансовую мощь. Опора на армию, у
кого она есть (Египет или Турция), или исламистские
формирования тех, у кого нет достаточно мощной армии
(как у Катара или той же Саудовской Аравии), либо на
наемные частные военизированные структуры (ОАЭ) пре-
вращает регион в арену борьбы за транспортные комму-
никации, энергоносители, воду и стратегически важные
районы. И конца противостоянию не видно.
При этом альянсы самых неожиданных участников на
Ближнем Востоке возникают и распадаются непрерывно
(как сформировавшийся на антииранской основе союз
консервативных арабских монархий и Израиля). Влияние,
которое на регион оказывают внешние силы (США и
НАТО), часто преувеличивается или, напротив, недооце-
нивается (Россия после начала действий ВКС РФ в Сирии).
Местные игроки, экспериментирующие с современными
военными технологиями и союзными им иррегулярными
организациями, оказываются способными влиять на си-
туацию в регионе во много больших масштабах, чем в пе-
риод классического использования военной силы (что в
полной мере касается Ирана). Важны и внутренние раз-
ногласия в их властных и силовых структурах, малоиз-
вестные за пределами этих стран. Рассмотрим некоторые
аспекты внутренней политики и внешней военной актив-
ности Ирана, проанализированные на базе материалов
эксперта ИБВ Ю. Б. Щегловина.
«ЛИБЕРАЛЫ» ПРОТИВ «КОНСЕРВАТОРОВ»
По оценке аналитиков, близких к Пентагону и Госдепу
США, с учетом уровня поддержки президента Ирана Ха-
сана Роухани «умеренными консерваторами» и «либерала-
ми» в политической иранской элите он уверенно побежда-
ет на президентских выборах в мае. Американцы опира-
ются на утечки сведений с заседания Совета экспертов,
прошедшего в Тегеране с 7 по 9 марта. Помимо членов
совета присутствовали ключевые фигуры, представляю-
щие все направления политической элиты страны, вклю-
чая «консерваторов». За два месяца до проведения выбо-
ров Совет экспертов готов назвать кандидатов, которые
могли бы принять в них участие. Ясно, что «консервато-
рам» не удастся объединиться вокруг фигуры, которая со-
ставила бы конкуренцию Роухани.
Борьба между «консерваторами» и «либералами» вИране
идет за сохранение той или иной группой и связанным с ней
бизнесом господствующих позиций в экономике страны при
общем курсе на модернизацию. КСИР и деловые круги,
ориентирующиеся на него, не против установить долгосроч-
ные деловые контакты с западными странами. Суть их борь-
бы против Роухани и его сторонников в том, чтобы не дать
им занять ключевые места в новой экономической реально-
сти. В условиях санкций КСИР был наиболее приспособлен
к ведению через свои компании теневого бизнеса по обходу
эмбарго. Открытие рынка сильно ограничивает «стражей» в
выборе средств. Отсюда попытка найти кандидата в прези-
денты, который имел бы шансы выиграть у Роухани. Стоит
задача консолидации вокруг единого претендента, так как
опыт распыления голосов консервативного фланга между
четырьмя персонами привел к победе сторонников Роухани.
Он же, судя по всему, уверен в своих шансах быть переиз-
бранным даже при соперниках из числа «консерваторов».
Скорее всего у него есть поддержка верховного лидераИрана
аятоллы Али Хаменеи.
На заседании Совета экспертов помимо президентских
выборов обсуждался и вопрос преемника Хаменеи, что более
важно для формирования внешнеполитического курса
ИРИ. В пользу переизбрания Роухани говорит и положи-
тельная экономическая динамика Ирана. Президент сумел
провести страну через сложный лабиринт внешних проблем,
экономические реформы и начало активного политического
и дипломатического диалога с Западом. Сделку по иранской
ядерной программе (ИЯП) поддержали с оговорками все
слои иранских элит, включая рахбара Хаменеи.
Основные достижения ИРИ в экономике – рост добы-
чи нефти с 2,8 миллиона до 3,8 миллиона баррелей в день,
падение инфляции с 45 до 8,7 процента и снятие западных
санкций в январе 2016 года. Остается высоким уровень
безработицы среди иранской молодежи – 30 процентов. 20
процентов выпускников высших учебных заведений не
могут найти работу. Но решение этих проблем связывают с
курсом президента на прорыв внешней изоляции и встраи-
вание экономики страны в мировой финансовый рынок.
При этом большинство населения и бизнес-элиты не верят
в то, что Запад будет так же сотрудничать с «консерватора-
ми», как с «либералами», – и вполне обоснованно.
При всем том «консерваторы» не теряют надежды на
выдвижение единого кандидата. 23 февраля состоялась
конференция Народного фронта исламских сил револю-
ции, которая стала праймериз консервативных сил. Были
выдвинуты 23 кандидата, что свидетельствует о многооб-
разии течений, но только четверо могут побороться за
титул фаворита. Это Калибаф, Мохсен Резаи, Саид Джа-
лили и Хамид Багаи. При этом все они уступают по по-
пулярности Ибрагиму Раиси, который с марта 2016 года
является главным хранителем (основным управляющим)
фонда «Астан Кудс Ризави», отвечающего за управление
ключевыми площадками по отправлению культа и круп-
нейшими мечетями по всему Ирану. Раиси выносится за
формальные скобки кандидатов в президенты от «консер-
ваторов» именно потому, что многие склонны считать его
реальным кандидатом на пост верховного лидера ИРИ.
Среди остальных кандидатов отметим нынешнего
главу судебной власти С. Лариджани, его предшественни-
ка М. Х. Шахруди и самого Х. Роухани. Однако послед-
ний видит себя сейчас прежде всего президентом. На него
ставят серьезные силы в бизнесе. А Лариджани и Шахруди
погрязли во взаимной склоке и обвинениях, что серьезно
ослабило их шансы.
Раиси же остался над схваткой внутри консервативно-
го крыла, что делает его идеальным кандидатом на пост
президента от этого политического сегмента. Но стоит
ему согласиться, как он будет втянут во внутрипартийную
борьбу, и в случае проигрыша на выборах может потерять
авторитет и лишиться шансов стать реальным преемни-
СТРАЖИ
ИСЛАМСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
НЕ БУДУТ ЛОМАТЬ КОПЬЯ
Основная проблема ближневосточной
политики – противостояние Ирана
и Саудовской Аравии. Исламская Республика
Иран – центр шиитского мира. Неоимперская
экспансия как основа внешней политики
Ирана, сменившая экспорт исламской
революции, – главная угроза планам
Эр-Рияда и его конкурентов доминировать
в суннитском мире.
