02
ГЕОПОЛИТИКА
ТЕНДЕНЦИИ
№ 33 (697) 30 августа – 5 сентября 2017 года
Годфри РОБЕРТС
На протяжении трех тысяч лет для элиты
Поднебесной не было вопроса более важно-
го, чем государственное управление. С ее
точки зрения, комментарий Дэн Сяопина
1977 года о западной демократии «про нее
еще рано говорить» был просто выражением
здравого смысла.
Прошло только 40 лет, и мы, возможно,
уже имеем право согласиться с этим. Всего 20
процентов граждан таких новых демократий,
как Венгрия, Чехия, Румыния, Латвия, Поль-
ша и Болгария, доверяют своим властям.
Среди британцев доверие к парламенту еще
ниже, а у нас – менее 10 процентов жителей
доверяют конгрессу. Западная демократия те-
ряет легитимность потому, что уже на про-
тяжении десятилетий повестка дня прави-
тельств находится в противоречии с повест-
кой дня граждан. Но, как однажды сказала
Маргарет Тэтчер, альтернативы нет.
Сегодня альтернатива имеется. И если
мы сравним американскую демократию с ки-
тайской по семи «осям» – конституционность,
выборность, популярность, процедуры, опе-
ративность, независимость и финансовое
обеспечение, то сможем по крайней мере на-
чать разговор.
Конституция Китая гласит: «Государ-
ственные органы Китайской Народной Рес
публики применяют принцип демократиче-
ского централизма. Всекитайское собрание
народных представителей и местные собра-
ния народных представителей разных уров-
ней формируются через проведение демокра-
тических выборов. Они несут ответствен-
ность перед народом и находятся под его
контролем. Все административные судебные
и прокурорские органы государства создают-
ся собраниями народных представителей,
перед которыми они несут ответственность и
под контролем которых они находятся». Аме-
риканские отцы-основатели тщательно избе-
гали слова «демократия» во всех конституци-
онных документах. За то, что в КНР произ-
несли – для кого-то, может быть, и пустые –
слова о демократии, мы должны присудить
очко Китаю.
Выборы в КНР
массовые, они более
прозрачны, их систе-
ма была создана
Центром Картеров,
который наблюдал за
их проведением и
продолжает расши-
рять эту франшизу
по завещанию пре-
мьера Вэнь Цзябао, в
2012 году сказавше-
го: «Опыт множества
деревень показывает, что крестьяне могут с
успехом непосредственно избирать сельские
комитеты. Если люди могут хорошо управ-
лять деревней, они смогут управлять горо-
дом и округом. Мы должны поощрять людей
к смелому экспериментированию и опробо-
ванию демократии на практике». Сегодня
для утверждения всех назначений на ключе-
вые посты и для принятия законодательства
требуется почти единогласное голосование на
съезде 3200 народных представителей, изби-
раемых демократическим путем. В США бо-
гатые и никем не избираемые люди выдвига-
ют и финансируют кандидатов на избираемые
должности. Никем не выбранная Коллегия
выборщиков избирает главу исполнительной
власти. Счет – 2:0 в пользу Китая.
С точки зрения популярности, китайцы,
все еще помнящие недавние ошибки в госу-
дарственном управлении, скажут вам, что
когда Мао, Дэн и император Цинь не обра-
щали внимания на рекомендации экспертов,
страну ввергали в беду. Сегодня здесь дей-
ствуют более тысячи фирм, проводящих
опросы населения, и власть щедро расходует
средства на эти исследования. Как пишет
Джефф Браун, «мой пекинский соседский
комитет и мэрия постоянно размещают объ-
явления, приглашающие группы людей –
арендаторов, домовладельцев, тех, кому за
70, женщин моложе 40, тех, кто имеет и не
имеет медицинских страховок, пенсионеров
– на разного рода опросы. Коммунистичес
кая партия Китая – самая крупная в мире
компания, проводящая опросы. И для этого
имеются основания – китайская «диктатура
народа» высоко активна на повседневном
уровне обычных людей. Я это знаю потому,
что живу в сообществе китайского среднего
класса и все время задаю своим соседям раз-
ные вопросы. Я считаю, что их власть гораз-
до более чутка, отзывчива и демократична,
чем те шоу с собачками и лошадками, кото-
рые проводятся в моей стране (
США
–
С. Д.
).
И я заявляю об этом совершенно серьезно».
Даже высокомерный Мао напоминал своим
коллегам: «Если мы не изучаем общественное
мнение, то мы не имеем права произносить
свое собственное мнение. Общественное
мнение – руководство к действию». Вот по-
чему в Китае пятилетки являются результа-
том интенсивного изучения общественного
мнения. То, что в голосовании принимают
участие 62 процента граждан, говорит об их
уверенности в том, что мнение каждого будет
учтено. С другой стороны, как показалиМар-
тин Гиленс и Бенджамин Пэйдж из Прин-
стонского университета, исследовавшие при-
чины участия в выборах всего 52 процентов
янки, средний американец считает свое воз-
действие на публичную политику близким к
статистическому нулю. Счет – 3:0 в пользу
Китая.
Процедуры. Китайские инженеры, эконо-
мисты, статистики и социологи, вырабаты-
вающие политические установки, сами осно-
вываются на принципах демократии. А семе-
ро высших лиц, принимающих решения, на-
значаются независимо друг от друга. Их
совокупный стаж управленческой деятельно-
сти составляет 200 лет. Чтобы представить
законопроект на съезд Всекитайского собра-
ния народных представителей, за это должны
проголосовать шестеро из семи. Если бы
председатель Си Цзиньпин выступил с
утверждением о том, что глобальное поте-
пление является мистификацией (
как это сде-
лал президент США Трамп.
–
С. Д.
), здесь его
сочли бы автократичным лидером, но никак
не демократичным. Если ему понадобится
новая политика в области климата и он убе-
дит пятерых коллег поддержать ее, то сможет
попытаться распространить свое видение в
соответствии с принятой процедурой рас-
смотрения и принятия решений. Но без со-
лидных данных, подтверждающих правоту,
ему не удастся выдвинуть свое законодатель-
ное предложение. А всенародно избираемые
народные представители, работа которых не
оплачивается государ-
ством, уже неодно-
кратно доказывали,
что они в состоянии
на десятилетия откла-
дывать реализацию
проектов, «любимых»
отдельными лидера-
ми. Демократия, дви-
жимая конкретными
данными, год за годом
сокращала пропасть
между общественны-
ми ожиданиями и
возможностями власти. Поэтому одобрение
китайцами политики властей находится на
уровне 96 процентов, что даже выше, чем в
Швейцарии или Сингапуре, и тем более су-
щественно выше, чем наши (
США.
–
С. Д.
)
20 процентов. Счет – 4:0 в пользу Китая.
Оперативность. Американские президен-
ты похожи на средневековых монархов, кото-
рых у нас брали за образец, вводя этот пост.
Как писал госсекретарь Абрахама Линкольна
Уильям Генри Сьюард, «мы избираем короля
на четыре года и наделяем его абсолютной
властью в определенных рамках, которые,
впрочем, он волен сам для себя интерпрети-
ровать». Наши президенты нанимают и
увольняют высших чиновников, тайно могут
запретить 50 тысячам граждан летать само-
летами, приказать выкрасть людей, пытать
их, поместить в тюрьму или убить. Они
также могут ввергнуть страну в войну. Ника-
кой китайский лидер, даже Мао на пике мо-
гущества, не мог сотворить ничего подобно-
го. Председатель КНР даже не волен выбрать
себе премьер-министра (это всегда его самый
сильный соперник в борьбе за высший пост).
Он может принимать решения, если при го-
лосовании их поддержат коллеги в пропор-
ции 6–1 или 7–0. И не имеет права нанимать
или увольнять чиновников, избирать, назна-
чать или временно отстранять членов съезда
Всекитайского собрания народных предста-
вителей.
Инициатива президента Обамы в области
здравоохранения основывалась на его попу-
лярности и обещаниях. А как объясняет ис-
следователь из Стэнфордского университета
Робин Дэйвермен, в КНР инициативы осно-
вываются на математике: «Китай – это ги-
гантское портфолио из проводимых испыта-
ний. По всей стране проводятся миллионы
Неконкурентная
демократия
В 2005 году Германия передала свою технологию высокоскоростного
железнодорожного транспорта Китаю. Сегодня скоростные
перевозки по железным дорогам КНР больше, быстрее, безопаснее
и дешевле, чем в ФРГ. На мировом рынке китайские поезда заменяют
германские. Так совпало, что в том же 2005 году Центр Картеров
приступил к передаче Пекину технологии американской демократии.
Сегодня демократия в КНР больше, быстрее, безопаснее и дешевле,
чем американская. Для улучшенной версии имеется потенциально
огромный рынок. Заменит ли китайская демократия американскую?
Нужды в таких
авторитарных
гигантах, как Мао
и Дэн, уже нет
Авторитарные США вчистую
проигрывают в споре
с народовластием КНР
russian.people.com
БУРЯ ИЗ ПОДПОЛЬЯ
Начнем с того, что после
войны начала 90-х иракские вла-
сти и спецслужбы понимали не-
избежность ее продолжения, дело
было лишь в том, когда и при
каких обстоятельствах она нач-
нется. После «Бури в пустыне»
Багдад убедился в технологиче-
ском превосходстве За-
пада, и результат пред-
стоящей схватки был
предсказуем. Поэтому
уже тогда началась под-
готовка складов с необ-
ходимым (оружием, бое
припасами и прочим)
для иррегулярной вой
ны в условиях вероят-
ной оккупации более
продвинутым техноло-
гически противником.
В определенном смысле
прообраз ИГ заклады-
вался уже в то время. С
американского вторже-
ния в Ирак под предло-
гом наличия у режима
Саддама Хусейна ору-
жия массового поражения идет
отсчет времени (условно до 2011
года), когда при оккупации и па-
раллельном терроре новых вла-
стей джихадисты ушли в подпо-
лье. Вместе с ними нелегалами
оказались и бывшие члены неког-
да правящей партии из-за нача-
той в 2006-м политики «дебааси-
зации». В результате множество
военных и спецслужбистов вре-
мен Хусейна оказались на самом
социальном дне. Как следствие
началась первая фаза сращивания
баасистского подполья и выход-
цев из террористических органи-
заций типа «Джамаат ат-Таухид
валь-Джихад» и ее наследницы –
«Аль-Каиды в Ираке». В итоге
бывшие иракские офицеры, ис-
пользуя военные знания, полу-
ченные в СССР, боевой опыт и
заготовленные еще до американ-
ского вторжения припасы, суме-
ли встроиться в джихадистские
структуры и подготовиться ко
второй фазе. Запомним: с 2003
года и до начала 2010-х организа-
ции, впоследствии сформировав-
шие «Исламское государство
Ирака и Леванта» (ИГИЛ), были
классической сетевой террори-
стической структурой и действо-
вали в соответствии со своими
возможностями. В то время
ИГИЛ требовалось увеличить
свой главный ресурс – людской.
И во второй половине нулевых
игиловцы совершили масштаб-
ные террористические атаки про-
тив шиитов, заставивших стоя-
щих у власти единоверцев устро-
ить массовый террор суннитского
населения, фактически вынудив
его уходить в радикальные джи-
хадистские структуры. Вопрос
пополнения рядов новобранцами
решился простой двухходовкой.
Ситуация стала кардинально
меняться с наступлением «араб-
ской весны». Важно заметить, что
распад не только режимов, но и
государств создал уникальные
условия, которые не наблюдались
никогда. Образовалась во многом
бесконтрольная территория, где
власть подобрали различные тер-
рористические
организации,
ранее находившиеся в низах со-
циальной иерархии и на подполь-
ном положении. В 2011–2013
годах тогда еще ИГИЛ сумело
обосноваться на востоке Сирии
(в частности в Ракке), поскольку
влияние Дамаска в регионе стре-
мительно слабело. Так началась
вторая
фаза
существования
ИГИЛ – квазигосударственная и
иерархически-сетевая.
МАХОВИК ДЖИХАДА
Наличие своей территории –
один из ключевых признаков: су-
ществование государства воз-
можно без полноценной армии
или идеологии, но без земли его
нет. В Сирии и Ираке в первой
половине десятых годов XXI века
сложилась невиданная доселе си-
туация: радикальные элементы
получили возможность контро-
лировать обширные простран-
ства и наводить там порядки. Да,
есть пример движения «Талибан»,
но у него до 2001 года уже было
свое государство, а у джихадистов
на Ближнем Востоке – нет. Глав-
ное же в том, что не всякая струк-
тура способна создать на террито-
рии нечто, напоминающее госу-
дарственное образование. Необхо-
димы опыт административного
управления, наличие стратегии
развития и т. д. И так получи-
лось, что единственной структу-
рой на сирийско-иракской терри-
тории, не связанной с властями и
обладающей опытом, знаниями,
ресурсами, оказалось ИГИЛ.
Такое стало возможно благодаря
той необычной интеграции экс-
баасистов и джихадистов за во-
семь лет. Радикалы переняли
опыт саддамовских профессиона-
лов, а управленцы павшего режи-
ма нашли новую идеологию, по-
скольку прежние идеи после рас-
пада СССР и вторжения в Ирак
американцев потеряли актуаль-
ность. Требовалось новое миро-
воззрение и в сложившихся об-
стоятельствах
един-
ственной разумной аль-
тернативой становился
ислам
суннитского
толка в его радикаль-
ном, ваххабитском про-
чтении. Именно эта
идея и стала использо-
ваться игиловцами для
наращивания ресурсной
базы и увеличения при-
тока рекрутов. Разуме-
ется, все это можно
было заполучить только
увеличением жизненно-
го пространства, захва-
том новых земель. Серь
езно подготовившись,
игиловцы летом 2014
года провели известный
рейд на Мосул и силами, десяти-
кратно уступающими противни-
ку, сумели выбить и с позором
изгнать из мегаполиса иракскую
армию, несшую после подготов-
ки американскими инструктора-
ми только полицейские функции,
но неспособную дать серьезный
бой.
С этого момента ИГИЛ
вошло в активную стадию по-
строения государства. Она ха-
рактеризуется созданием иерар-
хии управления, критически не-
обходимой для долговременного
контроля занятых территорий.
Поэтому наряду с военно-
полицейскими структурами иги-
ловцы формировали админи
стративные институты нарожда-
ющегося халифата. В нем уста-
новился теократический режим,
отрицающий секуляризм и раз-
деление властей. Подконтроль-
ные земли разбили на адми
нистративно-территориальные
единицы – вилайеты. Возникли
исполнительные органы власти
– диваны, фактически аналоги
министерств.
В конце июня 2014 года в
ИГИЛ провели ребрендинг,
оставив только «Исламское госу-
дарство» и этим показав, что
продвигают не национальный
проект по примеру «Талибана», а
именно всемирный халифат. За
решением стояли рациональные
и прагматичные причины. В
войне со всеми соседями и дру-
гими террористическими орга-
низациями у ИГ нет и не появит-
ся возможностей для развития
занятых территорий. Только их
нещадная эксплуатация и нако-
пление ресурсов с последующей
экспансией. Экстенсивный путь
развития – единственно
возможный.
Любой
созданный джихадиста-
ми завод, с помощью
которого они получили
бы возможность перей-
ти от примитивного хо-
зяйствования к эконо-
мике более высокого
уровня, был бы унич
тожен авиацией или
спецподразделениями
противников. Развитие
иного рода, когда исход
ные ресурсы малы, воз-
можно только при ста-
бильности и относи-
тельно мирном време-
ни. ИГ возникло на
руинах страны, пере-
жившей оккупацию и тотальный
террор, во многом разрушенной
до основания. Поэтому там ис-
ключена масштабная мобилиза-
ция. Остается лишь эксплуати-
ровать захваченные земли, пере-
распределять ресурсы и снова
пускаться в бой. Такому меха-
низму нельзя останавливаться, и
ИГ вынуждено непрерывно вое-
вать. Если взглянуть на структу-
ру
этого
квазигосударства,
можно заметить, что среди дива-
нов нет ни одного аналога Мин
экономразвития или Минтяж-
прома. Подобные ведомства в
перманентной войне и присваи-
вающей экономике совершенно
не нужны.
Таким образом, управленцы
ИГ сумели в ходе социальной эво-
люции совместить две формы
управления – сетевую и иерархи-
ческую, позволившие прокси-
государству существовать столь
долгий срок и даже расширяться.
Взаимозависимость
этих
принципов, помноженная на вы-
сокую степень идеологизации
представителей ИГ, а также высо-
кий порог приемлемого урона
(«мы любим смерть так же, как
вы любите жизнь») сделали орга-
низацию чрезвычайно живучей.
Она, несомненно, нечто большее
и сложное, чем просто террори-
стическая структура, как зафик-
сировано в российском законода-
тельстве. Вообще подобное упро-
щение, когда одним термином
описываются различные явления,
вредно, вводит в заблуждение и
рядовых граждан, и госорганы.
УЙДУТ, НО ВЕРНУТСЯ
Однако начиная с осени 2016
года ареал ИГ стал сокращаться.
Иракские силы безопасности и
народной мобилизации ценой ко-
лоссальных потерь сумели вы-
бить основную часть боевиков из
ключевых городов. В Сирии
курды и САА при помощи рос-
сийских ВКС и проиранских от-
рядов также вытесняют ИГ из
городов и направляются к по-
следнему его крупному оплоту –
Дейр эз-Зору.
Вне всякого сомнения, руко-
водство ИГ полностью отдает
себе отчет в том, что стратегиче-
ски эту войну не выиграть –
слишком несопоставимы воз-
можности сторон. Однако речь
идет лишь о поражении ИГ как
квазигосударственной и гибрид-
ной (иерархической и сетевой)
структуры. Как только и если ра-
дикалов вытеснят из всех круп-
ных населенных пунктов, они мо-
ментально перейдут к сетевому
существованию. В таком случае
организационно ИГ станет похо-
жим на классические террори-
стические организации с зонтич-
ной структурой и войдет в третью
фазу своего выживания. В опре-
деленном смысле для местных
властей это уже не будет военной
проблемой, но останется угрозой
безопасности. Но есть и другой
важный момент. Сторонники ИГ
за несколько лет подпольной дея-
тельности и во время создания
квазигосударственной структуры
обрели огромный опыт, знания,
накопили ресурсы, в том числе
финансовые. И этот потенциал
они используют в других регио-
нах, куда радикалы собрались пе-
ребираться после поражения
сирийско-иракского материнско-
го ядра. Мест много, достаточно
вспомнить вилайеты за предела-
ми Ирака и Леванта – Неджд,
Аль-Хиджаз (КСА), Синай (АРЕ),
Аль-Барка, Тарабулус, Физан
(Ливия), Аль-Джазаир (Алжир),
Гарб Ифрикия (Нигерия), Аль-
Лива аль-Ахдур, Аден Абьяд,
Шабва, Хадрамаут, Аль-Байда,
Сана (Йемен), Хорасан (Афгани-
стан), Аль-Кавказ (РФ). Сюда же
добавим иЮго-Восточную Азию.
В этих регионах придется решать
задачи, которые они уже разгады-
вали в Сирии и Ираке. В частно-
сти, увеличить ресурсную базу –
привлечь людей и финансы. Для
этого потребуется поставить под
контроль денежные потоки, в
большинстве своем кри-
минального характера:
наркотрафик, торговлю
оружием, людьми и
энергоресурсами. Здесь
особо ценны Афгани-
стан с плантациями
опиатов, нефтеносная
Ливия, Индонезия, где
живут более 200 мил-
лионов мусульман, Еги-
пет и Йемен из-за своей
близости к стратегиче-
ским морским артери-
ям... Эти регионы рас-
сматриваются, а в от-
дельных случаях уже и
используются ИГ как
территории своего воз-
рождения.
Таким образом, в Сирии и
Ираке мы наблюдали схему раз-
вития ИГ, реализующуюся в со-
ответствии с логикой обстоя-
тельств. Если ИГ противостоят
сразу несколько коалиций, оно
переходит к сетевой форме су-
ществования – примитивной,
но более устойчивой в условиях
подпольной,
иррегулярной
борьбы. Как только ситуация
улучшается, при наличии соот-
ветствующих специалистов реа-
лизуема версии ИГ 2.0. Впро-
чем, в тех вилайетах, где не най-
дется профессионалов, какими
были баасисты в Ираке, постро-
ить новое квазигосударство не-
возможно.
Изучать ИГ крайне полезно.
Это очень серьезный враг – хотя
бы из-за глобальности идеоло-
гии.
Опыт его выживания и уме-
ние противостоять на порядки
превосходящим
противникам
следует тщательно разобрать и
при необходимости, в которой у
автора нет сомнений, использо-
вать для эффективного противо-
действия иррегулярным, децен-
трализованным группировкам,
чья подрывная деятельность
может быть активизирована в ре-
гионах России.
На сайте vpk-news.ru
есть расширенная версия этой статьи
Дети халифата
В вилайетах,
где не найдется
профессионалов,
какими были баасисты,
построить новое
квазигосударство
невозможно
Среди диванов
нет ни одного аналога
Минэкономразвития
или Минтяжпрома.
Подобные ведомства
в перманентной войне
совершенно не нужны
Начало на стр. 01
ЗЕРНА ОТ ПЛЕВЕЛ
divannievoiska.ru
