09
«ОБОРОНКА»
АО «Арзамасский
приборостроительный завод
имени П. И. Пландина»
щих нишах (Ил-96 в грузовой и пассажирской версиях,
Ил-114), вытягиваются, хотя и с большим трудом, на ры-
ночную траекторию проекты двухтысячных («Сухой
Суперджет», семейство ракет «Ангара»), реализуются
новые (МС-21, двигатель ПД-14), закладываются основ-
ные фонды для перспективных отраслей (строительство
верфи «Звезда», которая будет специализироваться на
крупнотоннажном судостроении).
В Послании Федеральному собранию 2016 года пре-
зидент назвал в ряду таких смежных с «оборонкой» рын-
ков производство гражданской продукции для медицины
и энергетики. Действительно, компании ОПК способны
по ряду позиций играть на них лидирующую роль. Опять
же при условии целенаправленного формирования «якор-
ного» рынка, консолидированного гражданского заказа,
открытого для предприятий ОПК (по инициативе колле-
гии ВПК такой механизм сегодня уже формируется при-
менительно к поставкам медицинской техники).
КАДРОВЫЙ ВОПРОС
Кадровый голод в ОПК затрагивает все уровни разде-
ления труда – от квалифицированных рабочих до конструк-
торов и директоров предприятий. И разные звенья подго-
товки кадров – от профориентации в школе до дополни-
тельного образования состоявшихся специалистов. Военно-
промышленная комиссия инициировала те или иные
решения по всему периметру этих проблем. В их числе:
– разработка нового государственного плана подго-
товки кадров на пятилетний период с учетом реальных
потребностей организаций ОПК;
– развитие договорных отношений «вуз – студент –
предприятие», предусматривающих переход от целевого
набора к целевой подготовке, усиление роли работодателя
в процессе подготовки специалистов;
– восстановление системы дополнительного проф
образования, позволяющей до 2020 года осуществить пе-
реподготовку и повысить квалификацию около 200 тысяч
инженерно-технических работников ОПК;
– развитие внутрикорпоративных программ подготовки и
корпоративных вузов (именно они начинают играть основную
роль в подготовке кадров по рабочим специальностям);
– меры социальной политики (повышение уровня до-
ходов, жилищная поддержка) на самих предприятиях.
Последнее особенно важно, поскольку наиболее сла-
бым звеном в кадровой цепочке остается связка между
учебным заведением и предприятием ОПК, а также все
то, что кадровики предприятий называют казенным тер-
мином «закрепление». Проще говоря, выпускники инже-
нерных факультетов не приходят на предприятия ОПК
или не задерживаются на них. Важно, что именно на этом
направлении, связанном с мотивацией сотрудников, в по-
следние годы сделано многое. В частности, созданы меха-
низмы для поддержки кооперативов из работников ОПК
(бесплатное получение участка под застройку и подведение
инфраструктуры), реализации корпоративных жилищных
программ. Довольно существенно выросла средняя зарплата
в ОПК. В 2011-м она составляла 24 530 рублей, в 2016-м
(по ожидаемым итогам) – 45 551 рубль (в целом по стране
рост заметно меньше – с 23 369 до 36 200 рублей).
Снизился средний возраст сотрудников ОПК – с 45,9 до
45 лет. Улучшение не столь значительное, но еще несколько
лет назад «оборонке» предсказывали демографический про-
вал: ядро опытных специалистов стареет, среднее поколение
крайне малочисленно, новое не спешит на смену.
Словом, в этом случае тоже, несмотря на самые алар-
мистские прогнозы, худшего удалось избежать: и стати-
стика, и опыт наблюдений за предприятиями говорят о
том, что смена все-таки подоспела, ОПК в последние
годы молодеет и среднеарифметические 45 лет на практи-
ке означают не преобладание специалистов средних лет, а
производственный альянс «дедов» и «внуков».
Впрочем, есть еще одна составляющая кадровой проб
лемы. Дело не только в нехватке специалистов определен-
ных категорий, но и в негативной селекции, которая также
начинается со школьной скамьи. Разумеется, это не общее
правило, но тревожная тенденция: на инженерные специ-
альности идут обычно не лучшие абитуриенты, в пуле це-
левого набора в интересах ОПК оказываются не лучшие
студенты, работать на предприятия приходят не лучшие
выпускники и остаются на них в итоге тоже не всегда
самые сильные из пришедших.
Но инженерная элита, если мы хотим иметь техноло-
гическое будущее, не может быть второго сорта, состоять
из тех, кому не удалось пробиться в финансисты, юристы
или силовики. Долгое время эта «второсортность» про-
граммировалась самой системой корпоративных иерар-
хий в промышленности. На Совете генеральных кон-
структоров и представителей Академии наук, который
состоялся в 2013 году, Дмитрий Рогозин поделился на-
блюдением по итогам посещения одной из крупных кор-
пораций: носители конструкторских компетенций в ней
– на третьем-четвертом уровнях корпоративной иерар-
хии. Если «потолок» для лучших представителей профес-
сии поставлен так низко, это по определению не будет
привлекать в нее амбициозную и талантливую молодежь.
Стремление изменить такое положение дел, сдвинуть
баланс сил в пользу технократической элиты стало одним
из явных приоритетов Дмитрия Рогозина как «оборонно-
го» вице-премьера. Важные шаги в этом направлении –
повышение статуса главного или генерального конструк-
тора на предприятии (их назначение на ВПК/коллегии
ВПК, правило «двух ключей», предполагающее, что рас-
ходование денежных средств на технические вопросы про-
исходит только через две подписи – генерального дирек-
тора и главного/генерального конструктора), формирова-
ние института генеральных конструкторов по сложным
системам вооружения, а затем – и института генеральных
технологов, руководителей приоритетных технологиче-
ских направлений ОПК.
КООРДИНАЦИЯ И ПЛАНИРОВАНИЕ
В последние годы много говорилось о дефиците меж-
ведомственной и межотраслевой координации в
промышленно-технологической политике, что делает по-
следнюю малорезультативной и неэкономичной. В преде-
лах «оборонного» сектора этот дефицит координации по-
степенно удается восполнить по мере укрепления статуса
Военно-промышленной комиссии и создания отраслевых
и межотраслевых инструментов под ее эгидой.
В 2012 году комиссия получила функции арбитра при
возникновении ценовых споров между ОПК и Министер-
ством обороны. В 2014-м ВПК возглавил лично президент
РФ. Это решение сделало возможным оперативную рабо-
чую координацию между гражданским, промышленным
крылом комиссии и ее силовым крылом.
В этом же ряду (создания рабочих механизмов коорди-
нации) стоят и уже упомянутые решения о генеральных
конструкторах и технологических руководителях. Во
главе профильных научных организаций и научно-
технических советов они будут отвечать за адресность и
взаимную увязку исследований и разработок в соответ-
ствующих отраслях, то есть служить своего рода систем-
ными интеграторами технологической политики.
В одном из так называемых майских указов президента
была поставлена масштабная задача создания качественно
новой системы анализа и стратегического планирования,
которая увязывала бы научно-техническую и промышлен-
ную политику, военное строительство с оценкой вызовов
и угроз национальной безопасности на длительную пер-
спективу. И коллегия ВПК вернулась к советской практи-
ке пятнадцатилетних «Основных направлений развития
вооружения и техники», которые должны служить базой
для разработки Государственных программ вооружения
на десятилетний период. В частности, утверждены
«Основные направления развития вооружения и военной
и специальной техники на период до 2030 года», в кото-
рых сформирован перечень образцов, определяющих
облик перспективных систем вооружения. Некоторые
приоритеты, закладываемые в документы стратегическо-
го планирования, были отражены Дмитрием Рогозиным в
выступлении в Государственной думе. В их числе:
– автоматизированная система управления Вооружен-
ными Силами;
– автоматизированная система управления полем боя;
– визуализация поля боя;
– робототехника;
– сокращение типов вооружений, военной и специаль-
ной техники;
– модульность;
– межродовая унификация и создание межсредных ап-
паратов;
– электронно-компонентная база;
– переход к контрактам полного жизненного цикла.
Подобные акценты позволяют рассчитывать на то, что
вопросы управления, взаимодействия, разведки, инфор-
мационного противоборства и в целом построения совре-
менных сетецентричных систем займут достойное место в
Государственной программе вооружения до 2025 года.
Однако сама ГПВ-2025 пока остается непринятой. В
начале 2015-го в СМИ появились сообщения о переносе
начала действия следующей Государственной программы
вооружения с 2016 на 2018 год. Причина, по всей вероят-
ности, в том, что по мере налаживания системы планиро-
вания в военной и военно-промышленной области только
острее встает вопрос о нестабильности прогнозов и пла-
нов макроэкономического характера. Проще говоря, ка-
раван идет со скоростью самого медленного верблюда. А
государственное стратегическое планирование должно
быть комплексным. В противном случае можно считать,
что его нет вовсе.
ПОЛИТИКА РАЗВИТИЯ
Подобных направлений, на которых происходила рас-
шивка узких мест и одновременно решались задачи на
будущее, конечно, гораздо больше. Отдельного разговора
требуют проблемы реструктуризации активов, финансо-
вого оздоровления и кредитной поддержки компаний,
оптимизации мобилизационного потенциала ОПК. Я
остановился лишь на нескольких наиболее явных публич-
ных приоритетах минувшей «оборонной пятилетки».
Этого достаточно, чтобы посмотреть, в какой фазе про-
цесса мы находимся.
На уже упомянутой Военно-промышленной конферен-
ции в Санкт-Петербурге председатель коллегии ВПК опре-
делил эту фазу как переход от мобилизации (а где-то, добав-
лю от себя, и режима «пожарной команды») к политике раз-
вития: «За минувшие несколько лет ОПК доказал свою спо-
собность обеспечить масштабное перевооружение армии и
флота на фоне сохранения высоких позиций по экспорту
ВВСТ. Нам удалось мобилизовать имеющийся потенциал, а
где-то и восстановить утраченный. Сейчас перед компания-
ми и отраслями ОПК стоит задача уже более высокого уров-
ня. Нужно пройти путь от мобилизации к устойчивому раз-
витию – обеспечить свою эффективность на длинной дис-
танции, способность гибко отвечать на вызовы окружающей
среды и менять ее в своих интересах».
В том же выступлении прозвучал и перечень основных
вызовов, от которых должна «отстраиваться» наша поли-
тика развития. Думаю, они были сфокусированы доволь-
но точно.
Во-первых, это вызов новой технологической полити-
ки. Советский научно-технический задел в оружейной
сфере фактически исчерпан. Новая ГПВ должна быть по
преимуществу инновационной, ориентированной на соз-
дание качественно новых платформ ВВТ. Но контролиро-
вать и программировать сферу исследований и разрабо-
ток с точки зрения сроков, расходов, результативности
гораздо сложнее, чем серийное производство.
Во-вторых, это вызов корпоративной конкурентоспо-
собности, качества корпоративной среды. Как справедли-
во отмечается в стратегии ОАК до 2025 года, «на глобаль-
ном рынке конкурируют не продукты, а эффективные
корпорации посредством всех своих компетенций и ре-
сурсов». Помимо эксплуатационно-технических характе-
ристик продукции и цены факторами конкурентоспособ-
ности являются устойчивое финансовое положение, про-
зрачное управление, развитая «экосистема» поставщиков,
деловая репутация, сертифицированная производствен-
ная система, глобальная сервисная сеть, доступность фи-
нансовых инструментов (экспортные кредиты, лизинг) и
т. д. По совокупности этих факторов конкурентоспособ-
ность российских компаний ОПК весьма ограниченна.
В-третьих, это вызов освоения гражданских рынков
конечной продукции. Здесь более чем достаточно скепти-
ков, которые говорят: если у вас доступный рынок мень-
ше (условно) 500 миллионов потребителей, то не стоит и
пытаться играть в индустриальную державу. Внутренний
рынок слишком узок, а внешний безнадежно занят. Как
правило, такие разговоры аранжируются рассуждениями
о «новой нормальности» и «постиндустриальном буду-
щем». Однако именно новые технологические тенденции
ставят под вопрос эту логику. Иными словами, наукоем-
кая продукция нового поколения будет рентабельной на
рынках меньшего объема, а концепция глобальных фаб
рик постепенно станет уходить в прошлое.
Поэтому спичрайтерам наших первых лиц пора пре-
кратить сопровождать констатации нового пришествия
протекционизма оборотом «к сожалению». Речь идет о
новой реальности, политической и технологической,
опрокидывающей догмы Вашингтонского консенсуса.
И здесь я возвращаюсь к тому, с чего начал, – меры
стимулирующей промышленной политики могут давать
эффект даже в условиях наших несовершенных институ-
тов, если последовательно реализовывать их хотя бы не-
сколько лет. Применив эти подходы к другим отраслям,
мы вполне можем обрести «новый курс» вместо «новой
нормальности».
В силу объективных
особенностей ОПК
найти альтернативу
ценообразованию
по принципу «затраты плюс»
довольно сложно
Россия, 607220,
Нижегородская область,
г. Арзамас, ул. 50 лет ВЛКСМ, д. 8А
Телефоны: +7(83147) 7-91-21, 7-91-20
Факс: +7 (83147) 7-91-25
E-mail:
случаях заказы уже выполнены более
чем наполовину. Достаточно ли тако-
го количества – вопрос крайне слож-
ный. По-видимому, его следует счи-
тать за минимум миниморум. Целе-
сообразно выдать дополнительные за-
казы на некоторые из этих машин,
возможно, сократив количество типов
(скорее всего следовало бы отказаться
от дальнейшего производства Су-
30М2 и Ми-28 либо Ми-35). В целом
новых самолетов и вертолетов жела-
тельно иметь хотя бы по 500 вкупе с
модернизацией 200–300 старых.
Впрочем, недостаток авиатехники
отчасти можно компенсировать раке-
тами. В ВС РФ уже поставлено девять
бригадных комплектов ОТРК «Ис-
кандер». Причем одна из этих девяти
бригад была сформирова-
на в 2015 году и сразу по-
лучила «Искандеры», а не
взамен «Точек-У».
Если «Искандеры» ча-
стично замещают ударную
авиацию, то нехватку ис-
требителей
восполняют
средства наземной ПВО.
На вооружение сейчас од-
новременно
поступают
ЗРС С-400 и С-300В4,
ЗРК «Бук-М2», «Бук-М3»,
ожидается закупка С-350.
Причем здесь также имеет место не
только перевооружение старых бри-
гад и полков, но и формирование
новых (либо сразу с последними об-
разцами, либо с высвобождающими-
ся при поступлении С-400 дивизио-
нами ЗРС С-300ПС). В данном слу-
чае можно сказать, что ПВО много
не бывает, территория страны, объ-
екты ВС, ОПК, инфраструктуры,
госуправления должны прикрывать-
ся максимально надежно. Тем более
что в этой сфере Россия, как ни в
чем другом, занимает лидирующие
позиции в мире. Важнейшим допол-
нением к наземной ПВО являются
средства РЭБ, где наша страна также
добилась значительных успехов. Со-
четание ПВО и РЭБ может нивели-
ровать превосходство основных по-
тенциальных противников России в
количестве боевых и обеспечиваю-
щих самолетов.
ОКЕАН – БАКЛАНАМ
Флот – самый дорогой и наиболее
долго строящийся вид ВС, поэтому с
ним у нас больше всего проблем. Си-
туация усугубляется тем, что ВМФ
РФ является единым чисто формаль-
но. Фактически он разделен на пять
(или даже шесть, если считать по от-
дельности Приморскую и Камчат-
скую флотилии ТОФ) объединений,
маневр силами между которыми в
случае войны крайне затруднен либо
вообще невозможен. При этом каж-
дое из объединений (кроме Каспий-
ской флотилии) на своем океанском
или морском ТВД существенно усту-
пает ВМС соседних стран.
За последние годы ВМФ РФ полу-
чил (и получит в ближайшее время)
три РПКСН проекта 955, одну ПЛА
проекта 885, одну ПЛ проекта 677 и
шесть проекта 636, два фрегата про-
екта 11356 и один проекта 22350, че-
тыре корвета проекта 20380, два сто-
рожевых корабля проекта 11661, три
МАК проекта 21630 и пять МРК про-
екта 21631. Еще не менее 10 ПЛ и ко-
раблей этих типов находятся на испы-
таниях и в постройке, кроме того, зна-
чительное количество патрульных
кораблей и катеров получили погра-
ничные силы ФСБ. Это, разумеется,
очень хорошо. Но мало. Тем более что
почти все – корабли морской зоны.
Правда, ПЛА, ПЛ, фрегаты, стороже-
вики и МРК оснащены таким эффек-
тивным оружием, как крылатые раке-
ты «Калибр», которые были успешно
применены в Сирии. Стрельба ими
может вестись из прибрежных вод, где
корабли прикрыты авиацией и ПВО с
суши, и почти безопасного Каспий-
ского моря. Создание полноценного
океанского надводного флота в дан-
ный момент находится за пределами
наших возможностей. Потеря двух со-
вершенно исправных палуб-
ных истребителей (МиГ-29К и
Су-33) у берегов Сирии пока-
зывает, что даже в тепличных
условиях наш единственный
авианосец «Кузнецов» лишь
условно боеспособен. Строи-
тельство кораблей этого класса
в обозримом будущем невоз-
можно по экономическим со-
ображениям и совершенно не-
обязательно по военным.
Соответственно нет острой не-
обходимости и в новых эсмин-
цах. Высвободившиеся средства гораз-
до правильнее пустить на строитель-
ство подводного и прибрежного флота
и на развитие других видов ВС.
В целом произошедшее в послед-
ние восемь лет возрождение Воору-
женных Сил – одно из главных дости-
жений современной России. И наш
собственный, и мировой опыт показы-
вает, что экономить на ВС категориче-
ски недопустимо. Но можно и нужно
расходовать средства максимально ра-
ционально, решительно отказываясь
от программ, без которых обойтись
реально, в пользу тех, без которых
обойтись нельзя.
Как бы эффективно
ни действовала в Сирии
российская авиация,
ее слишком мало
google.com
«НОВОЙ НОРМАЛЬНОСТИ»
